Перейти к содержанию


  • Гость
    Гость

    Рассказ "Бобровый дом"

    Рассказ "Бобровый дом" Моя хата в Бобровом заповеднике - не просто охотничий домик. Правда, сначала она была задумана именно так, но потом поддалась причудливым изменениям благодаря предприимчивости и ловкости бобров.



    Одна половина бобрового домика находится внутри моей хижины, другая - снаружи. Обе половины представляют прекрасное сооружение, перегорожены посередине стеной моей хижины. Внешняя часть здания построена на берегу озера - на площадке, которую я предполагал использовать для себя как пристань. Однако на этом участке, захваченном с веселой непринужденностью, вы найдете сооружение из сучьев, палок и земли, здесь бобры работают по ночам с непревзойденным трудолюбием и усердием. В Бобровом дома, вытянувшись на тридцать, а то и более футов, прикреплен плот из толстых бревен и веток - это бобры запаслись кормом на зиму.

    Внутри земляной крепости раздается по ночам тихое бормотание, очень похоже на лепет детских голосов, слышать также голоса взрослых жителей - это бобры-строители советуются о новых совершенствования. И выполняют свои мудрые планы.

    Мои лыжи, подвешенные на крюке, скучают в бездействии. Моя винтовка, дробовик и револьвер, смазанные маслом и очень чистые, висят на почетном месте на стене, как это принято в каждом охотничьем домике. Я прибегаю к их помощи, чтобы отпугивать медведей. Мой старый растянутый длинный ремень аккуратно свернут на деревянном гвозде. Ножом, предназначенным для скобления шкур, теперь я разрезаю хлеб и копченую грудинку-инструменты и приспособления для окраски шкур лежат забытые, без дела, на полочке и в ящике скромно замаскированы - это лишь реликвии прошлого, оставленные на память. Мои старые, выцветшие костюмы из оленьей шкуры, сильно потрепанные от многолетних странствий, печально поникли, повешены один за другим, их когда-то упорная бахрома выглядит грустно и вяло - все ждут не дождутся дня, что больше никогда не придет - ни для них, ни для меня. Ведь они отслужили свое время - все, за исключением длинного ремня, который найдет себе еще тысячу применений. И только начнешь говорить о них, как будешь рассказывать об охоте и исследованиях, о далеких, неизвестных местах, куда они путешествовали со мной, когда мы работали все вместе-всегда в поисках того, что лежит за дальним холмом, всегда очарованы недоступным - по всему этого вышла бы повесть, которую стоило бы рассказать.

    когда я сижу за столом и не знаю, что писать дальше, когда память отказывается мне служить, я грызу свой карандаш и смотрю на них. И кажется, что эти старые молчаливые товарищи моих скитаний смотрят на меня с укором, не понимая, как я мог забыть то славное прошлое, которое мы прожили вместе и где каждый из них так много вложил своего.

    вот кажется, что они нарушают молчание и говорят: это происходило здесь или там мы отправились туда или же это произошло таким образом-и неужели я не помню, как мы поймали черную ласку на реке Испанской-разве можно забыть то место, где индейцы рассказали нам историю о Волшебном лесу, как мы там расположились на берегу безымянного озера, где никто еще не бывал, и как мы голодали много дней.

    Среди этих дорогих моему сердцу вещей есть длинный нож с узким лезвием, он воткнут острием вниз в потрепанные кожаные ножны, не для него предназначены. Кажется, что он никогда не говорит, не то что другие вещи. Этот нож я нашел на обмелевшей берегу вблизи моей хижины вместе со старым ужасно длинным ружьем, которая заряжается с дула. Металлические части ружья были покрыты ржавчиной, а от ножа осталась лишь половина-я смастерил кожаную рукоятку для этого уникального оружия и с тех пор всегда ношу его за поясом, в старых ножнах, ему не принадлежат-я отдаю должное ножнах как полезную вещь, но в Однако я считаю их своего рода талисманом и в душе надеюсь, что мудрость старого владельца, быть может, передастся мне.

    пока заржавевшие ружье, древний безмолвный чем и строгие вековые сосны, которые охраняют дом, не заговорят , останется еще один рассказ, который никому не удастся написать.

    Маленькие путешественники
    Шесть лет назад канадское правительство взяло под свою опеку моих бобров, и мы все были зачислены в штат Национальных парков Канады. Так закончилась тревога за жизнь и благополучие маленьких четвероногих спутников моих скитаний. Нас должны были переправить в один из огромных Национальных заповедников Запада. Проехав долгий путь в тысячу миль в товарном вагоне - бобры в специально сконструированном для них жестяном ящике с вентиляцией hosting php mysql, а я рядом с ними, - мы прибыли на место своего назначения к подножию горы Всадник почти через неделю. Это было тяжелое испытание, и мы очень все устали, но настроение у нас было хорошее.

    Оказавшись на новом месте, бобры не делали попыток отправиться на поиски воды, хотя в первую ночь они казались взволнованным и сотни раз то выбегали, то вбегали в хижину, словно для того, чтобы убедиться, что я все еще там, на месте. Первое, за что они принялись, устраиваясь на новом месте, - это расчищать себе дорогу для выхода на берег озера-потом облюбовали себе площадку на том берегу и за месяц построили себе огромный дом-правда, они продолжали работать над ним все лето, пока он не достиг восьмифутовой высоты-поперечное сечение его было шестнадцать футов Здесь в Джелли появилась ее первая маленькая семья. Приручать бобра было нелегко - они были недосягаемы для меня, пока были маленькими, а когда немного подросли, стали дикими, как ястребята.

    Каждую ночь - с наступлением сумерок и до зари - я сидел неподвижно на каком-то застрявшем на мели плоту, на заболоченной части озера. Меня мучили москиты, целыми тучами нападающие на меня, но я не мог защищаться, боясь спугнуть разведчика, который мог появиться с бобровой хатки. Здесь я просиживал часами, целыми ночами, пока наконец не приближался кто-нибудь из бобров.

    Время от времени они проплывали, иногда смотрели, как узнавали меня, иногда же вовсе не удостаивали взглядом. Наконец, они настолько привыкли к моему присутствию на плоту, что стали выдавать какой-то слабый звук приветствия, когда проплывали мимо. Постепенно, видно заинтригованы появлением такого странного существа, неподвижно застывшего на одном и том же месте, бобрята начали подплывать к плоту и, забравшись туда, смотрели на меня внимательно, - пожалуй, целую минуту, - а потом скользили вниз, чтобы разобраться в своих впечатлениях . Они были абсолютно вне моего контроля, и ничто не заставляло их приближаться ко мне. Через некоторое время я обнаружил, что, следуя большой осторожности, можно прикоснуться к зверьков-но стоило сделать какое-то неловкое движение, они исчезали и не появлялись всю ночь.

    Как бы там ни было, но время от времени ко мне на помощь приходила Джелли Ролл. Она подплывала к плоту со всей четверкой и играла с ними у меня: перебрасывалась в воде, крепко прижав к груди детеныша-кружила с бобрятами, резким движением тела разбрасывая их в разные стороны-потом начиналась веселая борьба с двумя или тре-мя бобрятами сразу, причем Джелли всегда уступала малышам роль победителей-это были забавные сценки, и я с удовольствием за ними наблюдал, хотя в результате этой веселой игры становился мокрым с головы до ног. Я всячески пытался использовать выгодное положение и, бывало, просовывал руки в эту спотыкается кучку борцов, а они, играя и несомненно следуя бобрихе, хватались за мои пальцы-скоро бобрята привыкли к незнакомому запаха человека и играли и возились со мной, как с матерью.

    Дальше все пошло легко. К концу месяца они стали ручными, следовали за мной, отвечали на мой призыв и иногда с моей помощью залезали в каноэ. Как-то раз, когда после больших усилий мне удалось, наконец, заманить всех четырех в каноэ, примчалась Джелли, залезла в лодку и вытащила всех до одного оттуда. Родительский инстинкт, который охраняет детенышей, был тогда очень ярко выражен в Раухайда - отца бобров. Бывало, когда, прибегая ко всем ухищрениям и уловкам, на которые я только был способен, мне удавалось собрать у себя малышей, он врывался, разбросал бобров в разные стороны, а потом гнал их по одному, после чего возвращался ко мне и устраивался рядом. Я не пытался ломать эту привычку, понимая, что такой его собственный способ защиты и воспитания бобров.

    Кинофильмы в несколько тысяч футов были сняты здесь, и Раухайд был главным героем, в более скромных ролях выступала Джелли Ролл , хотя, надо сказать, что за последнее время у нее появился темперамент, который может соперничать с темпераментом других кинозвезд.

    Скоро я понял, что природные условия в этом заповеднике малоподходящей для моей работы с бобрами. Озабоченный этим, я полетел ненадолго в Соскачеван и, познакомившись с местным Национальным парком, решил устроиться с бобрами там.

    Необходимо было создать искусственные условия для зимовки бобров на новом месте, так как наш переезд мог состояться не ранее , чем поздней осенью, и бобрам тогда уже не успеть самым подготовиться к зиме. Очень важно, чтобы эти искусственные сооружения и устройства можно больше походили на бобровые сооружения.

    Итак, я спроектировал домик на берегу озера, с нирялкой, устроенной в полу, - вроде бобровой, с подводным тоннелем, проведенным под одним из стен домика и выходящим прямо в глубокие воды озера. Таким образом, бобры будут устроены на зиму в моем доме, пока не придет весна, а с ней и оттепель, тогда они займутся своим собственным строительством. В своем стремлении лучше устроить жизнь бобров я не забыл и о том, что для них нужно построить временную дамбу на ручье. Интересно, что следующим летом бобры построили свою плотину, которая имела несколько большую высоту, чем наша, и расположена была несколько ниже по реке и в более удобном месте, в результате чего плотину, сделанную руками человека, затопило. Заинтересовавшись этим делом, мы обнаружили, что бобровая плотина была построена точно на том месте, где сохранились следы старой плотины, построенной лет пятьдесят назад, здесь же нашли и очень старую бобровую хатку, покрытую толстым слоем земли, на которой росли три довольно больших дерева. Для того чтобы разобраться в преимуществах именно этого места и так точно рассчитать возможности для распределения давления - условия, которые нигде по соседству нельзя было найти, - нужно, мне кажется, иметь нечто большее, чем высоко специализированный инстинкт.

    Когда я получил сообщение о том, что хата и все необходимые приспособления для бобров готовы, я телеграфировал жене, которая гостила у родственников в Онтарио, и просил ее приехать - ведь сейчас на моих руках было шесть бобров и ее помощь была необходима мне. Анахарео, не теряя времени, выехала к нам. Ей очень понравились бобрята - ведь она впервые их увидела, - и они исполнили вместе очень приятное путешествие.

    Нужна была целая флотилия моторных лодок с газолинового двигателя, чтобы перевезти нашу коммуну со всем имуществом до первого волока. Так мы преодолели тридцать километров водного пути. Оттуда к озеру Ажауан, на берегах которого мы должны были поселиться, мы-переть-щили все, включая и бобров, волоком, длина которого была полкилометра. Последнюю часть пути мы проплыли на каноэ.

    Половину избушки, ее заднюю часть, мы отгородили для бобров, оставив только отверстие для выхода зверьков. В этой части нашего дома не было пола, и отсюда начинался туннель, который тянулся на расстоянии семи футов под водой. Все это было устроено по моему плану. Однако пришлось внести некоторые изменения: нужно было закрыть отверстие в перегородке, которое служило для бобров выходом, к тому времени, когда начнутся морозы и замерзнет вода, - бобры, переселенные из владений, где все сооружения уже были готовы как правило, сейчас же отправляются на поиски своего старого жилья-в нашем случае это стремление было особенно ярко выражено, так как они успели сделать запасы корма на зиму. В поисках своего старого дома бобер поплывет далеко - то вверх, то вниз по ручью - и будет бегать кругом в растерянности, словно сам не свой. Я знал, что мои ручные бобры не покинут меня, в чем я не раз убеждался, - я боялся другого: приближались морозы, и зверьки в своих далеких странствиях могли замерзнуть далеко от дома, или стать добычей волка, или погибнуть в какой-либо другой печальной авантюре. Мы чувствовали Джелли Ролл, имевшая наиболее позитивным характером из всей семьи, но даже она заблудилась в зарослях кустарника и отсутствовала три часа: она вернулась сухопутным путем, едва не отморозила себе хвост, и состояние ее было близко к отчаянию.

    Бобры хорошо понимали, что они находятся в районе нирялки, и часы своего бодрствования проводили в неустанной попытке достичь ее. Они долбили пол в нескольких местах и ??пробовали прогрызть перегородку, нам приходилось за гораживать ее бревнами и бревнах. Но бобры перегрызал бревна и оттаскивали их, так что нам приходилось быть все время настороже и быстро восстанавливать заграждения. Однажды во время такой суеты нам посчастливилось наблюдать очень трогательную сценку.

    Раухайд, самый безудержный из всей семьи, был особенно настойчив в своих стремлениях про-браться к выходу - к нирялке. Как-то раз я оттащил его довольно грубо за хвост, чтобы проучить как следует. Мгновенно один из бобра, маленький самец, любимец Раухайда, бросился к нему, жалобно хнычут, вцепился в него и прижался нос к носу-он разыграл такую ??нежную сценку, что мне стало немного стыдно за свою несдержанность и я готов был принять справедливые упреки. Это была прекрасная иллюстрация нежной привязанности, которая существует между бобрами. Правда, с наступлением зрелости это чувство ослабевает и даже угасает благодаря непреодолимому стремлению путешествовать, что наблюдается не только у бобров, но и у существ, стоящих на более высокой ступени развития.

    Мы устроили в хижине для удобства бобров водоемы достаточно больших размеров, и там они проводили много времени. В естественных условиях бобры очень тщательно сушатся и причесываются после купания, но в хижине они вели себя небрежно и на полу была всегда вода. Правда, когда топилась печь, пол частично иссякал, но пар собирался под потолком, и все стены были в потеках сырости-все стало влажным, и часть продуктов испортилась. Спать ночью было невозможно - мы засыпали утром, когда засыпали бобры. Их непрестанные жалобные крики, настойчивые просьбы пустить на кровать, наконец, покорили нас - ведь они были обездоленные в неестественных условиях, и мы должны были возместить эти неудобства-мы брали их на кровать совсем мокрых и позволяли оставаться там сколько им хотелось. Это успокаивало бобров, и давало нам возможность хоть изредка постряпать и поесть.

    Джелли Ролл уже была умудренный опытом: два года назад ей пришлось провести зиму ко мне в дом, и она теперь вела себя с достоинством , и, казалось, ничто не могло нарушить ее покоя - недаром мы назвали ее Королевой.

    нам, людям, было не по себе: эти крики и вопли, желание все перегрызть - мы даже опасались, или удержится хижина на месте, - непрерывное хлюпанье и метания в воде, постоянные попытки построить подмостки, чтобы перелезть через перегородку, - все это, вместе взятое, было тяжелым испытанием для наших нервов.

    было немало веселых минут в нашей жизни. Наблюдать бобра, то, как они пробовали приспособиться к непривычным условиям, было забавно смешно. Один из них все время ходил на задних лапах, покачиваясь, как старый дед. Случалось, что его братья и сестры, следовавшие по пятах за своими родителями, которые осуществляли непрерывный обход хижины, вдруг натыкались на него и валили с ног. Бобренок поднимался, присоединялся к шумной процессии, вновь отделялся от нее и продолжал смешное шествие на задних лапах. Он бродил, пошатываясь, кругами и все поглядывал своими маленькими черными, как пуговицы от ботинок, глазами, будто потерял что-то и не может найти.

    Джелли Ролл своим спокойным жизнеутверждающим поведением подчинила себе бобра, и они Вполне возлагались на нее. Куда бы он ни пошел, они следовали за ней. Если я ходил по комнате, она всегда следовала за мной, а за ней тянулся хвост его свиты - цепочка неуклюжих гномиков, переваливает и припрыгивающий в своих коротких ножках и все время что-то лепетать.

    Бывало, что, устав , один из бобра залезал на хвост матери, скользил позади нее, как санки, и был очень удобным для катания. И вот, выпрямившись, стоя на задних лапках, бобренок цеплялся передними за шерсть бобрихи, а она с нескрываемым удовольствием катала его, а менее предприимчивые малыши плелись сзади или толкались сбоку.

    Рассказ

    Рассказ

    Моя хата в Бобровом заповеднике - не просто охотничий домик. Правда, сначала она была задумана именно так, но потом поддалась причудливым изменениям благодаря предприимчивости и ловкости бобров.

    Одна половина бобрового домика находится внутри моей хижины, другая - снаружи. Обе половины представляют прекрасное сооружение, перегорожены посередине стеной моей хижины. Внешняя часть здания построена на берегу озера - на площадке, которую я предполагал использовать для себя как пристань. Однако на этом участке, захваченном с веселой непринужденностью, вы найдете сооружение из сучьев, палок и земли, здесь бобры работают по ночам с непревзойденным трудолюбием и усердием. В Бобровом дома, вытянувшись на тридцать, а то и более футов, прикреплен плот из толстых бревен и веток - это бобры запаслись кормом на зиму.

    Внутри земляной крепости раздается ночам тихое бормотание, очень похоже на лепет детских голосов, слышать также голоса взрослых жителей - это бобры-строители советуются о новых совершенствования. И выполняют свои мудрые планы.

    Мои лыжи, подвешенные на крюке, скучают в бездействии. Моя винтовка, дробовик и револьвер, смазанные маслом и очень чистые, висят на почетном месте на стене, как это принято в каждом охотничьем домике. Я прибегаю к их помощи, чтобы отпугивать медведей. Мой старый растянутый длинный ремень аккуратно свернут на деревянном гвозде. Ножом, предназначенным для скобления шкур, теперь я разрезаю хлеб и копченую грудинку-инструменты и приспособления для окраски шкур лежат забытые, без дела, на полочке и в ящике скромно замаскированы - это лишь реликвии прошлого, оставленные на память. Мои старые, выцветшие костюмы из оленьей шкуры, сильно потрепанные от многолетних странствий, печально поникли, повешены один за другим, их когда-то упорная бахрома выглядит грустно и вяло - все ждут не дождутся дня, что больше никогда не придет - ни для них, ни для меня. Ведь они отслужили свое время - все, за исключением длинного ремня, который найдет себе еще тысячу применений. И только начнешь говорить о них, как будешь рассказывать об охоте и исследованиях, о далеких, неизвестных местах, куда они путешествовали со мной, когда мы работали все вместе-всегда в поисках того, что лежит за дальним холмом, всегда очарованы недоступным - по всему этого вышла бы повесть, которую стоило бы рассказать.

    когда я сижу за столом и не знаю, что писать дальше, когда память отказывается мне служить, я грызу свой карандаш и смотрю на них. И кажется, что эти старые молчаливые товарищи моих скитаний смотрят на меня с укором, не понимая, как я мог забыть то славное прошлое, которое мы прожили вместе и где каждый из них так много вложил своего.

    вот кажется, что они нарушают молчание и говорят: это происходило здесь или там мы отправились туда или же это произошло таким образом-и неужели я не помню, как мы поймали черную ласку на реке Испанской-разве можно забыть то место, где индейцы рассказали нам историю о Волшебном лесу, как мы там расположились на берегу безымянного озера, где никто еще не бывал, и как мы голодали много дней.

    Среди этих дорогих моему сердцу вещей есть длинный нож с узким лезвием, он воткнут острием вниз в потрепанные кожаные ножны, не для него предназначены. Кажется, что он никогда не говорит, не то что другие вещи. Этот нож я нашел на обмелевшей берегу вблизи моей хижины вместе со старым ужасно длинным ружьем, которая заряжается с дула. Металлические части ружья были покрыты ржавчиной, а от ножа осталась лишь половина-я смастерил кожаную рукоятку для этого уникального оружия и с тех пор всегда ношу его за поясом, в старых ножнах, ему не принадлежат-я отдаю должное ножнах как полезную вещь, но в Однако я считаю их своего рода талисманом и в душе надеюсь, что мудрость старого владельца, быть может, передастся мне.

    пока заржавевшие ружье, древний безмолвный чем и строгие вековые сосны, охраняющих дом, не заговорят , останется еще один рассказ, который никому не удастся написать.
    Маленькие путешественники << >> Шесть лет назад канадское правительство взяло под свою опеку моих бобров, и мы все были зачислены в штат Национальных парков Канады. Так закончилась тревога за жизнь и благополучие маленьких четвероногих спутников моих скитаний. Нас должны были переправить в один из огромных Национальных заповедников Запада. Проехав долгий путь в тысячу миль в товарном вагоне - бобры в специально сконструированном для них жестяном ящике с вентиляцией hosting php mysql, а я рядом с ними, - мы прибыли на место своего назначения к подножию горы Всадник почти через неделю. Это было тяжелое испытание, и мы очень все устали, но настроение у нас было хорошее. << >> Оказавшись на новом месте, бобры не делали попыток отправиться на поиски воды, хотя в первую ночь они казались взволнованным и сотни раз то выбегали, то вбегали в хижину, словно для того, чтобы убедиться, что я все еще там, на месте. Первое, за что они принялись, устраиваясь на новом месте, - это расчищать себе дорогу для выхода на берег озера-потом облюбовали себе площадку на том берегу и за месяц построили себе огромный дом-правда, они продолжали работать над ним все лето, пока он не достиг восьмифутовой высоты-поперечное сечение его было шестнадцать футов Здесь в Джелли появилась ее первая маленькая семья. Приручать бобра было нелегко - они были недосягаемы для меня, пока были маленькими, а когда немного подросли, стали дикими, как ястребята. << >> Каждую ночь - с наступлением сумерок и до зари - я сидел неподвижно на каком-то застрявшем на мели плоту, на заболоченной части озера. Меня мучили москиты, целыми тучами нападающие на меня, но я не мог защищаться, боясь спугнуть разведчика, который мог появиться с бобровой хатки. Здесь я просиживал часами, целыми ночами, пока наконец не приближался кто-нибудь из бобров. << >> Время от времени они проплывали мимо, иногда смотрели, как узнавали меня, иногда же вовсе не удостаивали взглядом. Наконец, они настолько привыкли к моему присутствию на плоту, что стали выдавать какой-то слабый звук приветствия, когда проплывали мимо. Постепенно, видно заинтригованы появлением такого странного существа, неподвижно застывшего на одном и том же месте, бобрята начали подплывать к плоту и, забравшись туда, смотрели на меня внимательно, - пожалуй, целую минуту, - а потом скользили вниз, чтобы разобраться в своих впечатлениях . Они были абсолютно вне моего контроля, и ничто не заставляло их приближаться ко мне. Через некоторое время я обнаружил, что, следуя большой осторожности, можно прикоснуться к зверьков-но стоило сделать какое-то неловкое движение, они исчезали и не появлялись всю ночь. << >> Как бы там ни было, но время от времени ко мне на помощь приходила Джелли Ролл. Она подплывала к плоту со всей четверкой и играла с ними у меня: перебрасывалась в воде, крепко прижав к груди детеныша-кружила с бобрятами, резким движением тела разбрасывая их в разные стороны-потом начиналась веселая борьба с двумя или тре-мя бобрятами сразу, причем Джелли всегда уступала малышам роль победителей-это были забавные сценки, и я с удовольствием за ними наблюдал, хотя в результате этой веселой игры становился мокрым с головы до ног. Я всячески пытался использовать выгодное положение и, бывало, просовывал руки в эту спотыкается кучку борцов, а они, играя и несомненно следуя бобрихе, хватались за мои пальцы-скоро бобрята привыкли к незнакомому запаха человека и играли и возились со мной, как с матерью. << >> Далее все пошло легко. К концу месяца они стали ручными, следовали за мной, отвечали на мой призыв и иногда с моей помощью залезали в каноэ. Как-то раз, когда после больших усилий мне удалось, наконец, заманить всех четырех в каноэ, примчалась Джелли, залезла в лодку и вытащила всех до одного оттуда. Родительский инстинкт, который охраняет детенышей, был тогда очень ярко выражен в Раухайда - отца бобров. Бывало, когда, прибегая ко всем ухищрениям и уловкам, на которые я только был способен, мне удавалось собрать у себя малышей, он врывался, разбросал бобров в разные стороны, а потом гнал их по одному, после чего возвращался ко мне и устраивался рядом. Я не пытался ломать эту привычку, понимая, что такой его собственный способ защиты и воспитания бобров. << >> Кинофильмы в несколько тысяч футов были сняты здесь, и Раухайд был главным героем, в более скромных ролях выступала Джелли Ролл, хотя, надо сказать, что за последнее время у нее появился темперамент, который может соперничать с темпераментом других кинозвезд. << >> Скоро я понял, что природные условия в этом заповеднике малоподходящей для моей работы с бобрами. Озабоченный этим, я полетел ненадолго в Соскачеван и, познакомившись с местным Национальным парком, решил устроиться с бобрами там. << >> Необходимо было создать искусственные условия для зимовки бобров на новом месте, так как наш переезд мог состояться не ранее, чем поздней осенью, и бобрам тогда уже не успеть самым подготовиться к зиме. Очень важно, чтобы эти искусственные сооружения и устройства можно больше походили на бобровые сооружения. << >> Итак, я спроектировал домик на берегу озера, с нирялкой, устроенной в полу, - вроде бобровой, с подводным тоннелем, проведенным под одним из стен домика и выходящим прямо в глубокие воды озера. Таким образом, бобры будут устроены на зиму в моем доме, пока не придет весна, а с ней и оттепель, тогда они займутся своим собственным строительством. В своем стремлении лучше устроить жизнь бобров я не забыл и о том, что для них нужно построить временную дамбу на ручье. Интересно, что следующим летом бобры построили свою плотину, которая имела несколько большую высоту, чем наша, и расположена была несколько ниже по реке и в более удобном месте, в результате чего плотину, сделанную руками человека, затопило. Заинтересовавшись этим делом, мы обнаружили, что бобровая плотина была построена точно на том месте, где сохранились следы старой плотины, построенной лет пятьдесят назад, здесь же нашли и очень старую бобровую хатку, покрытую толстым слоем земли, на которой росли три довольно больших дерева. Для того чтобы разобраться в преимуществах именно этого места и так точно рассчитать возможности для распределения давления - условия, которые нигде по соседству нельзя было найти, - нужно, мне кажется, иметь нечто большее, чем высоко специализированный инстинкт. << >> Когда я получил сообщение о том, что хата и все необходимые приспособления для бобров готовы, я телеграфировал жене, которая гостила у родственников в Онтарио, и просил ее приехать - ведь сейчас на моих руках было шесть бобров и ее помощь была необходима мне. Анахарео, не теряя времени, выехала к нам. Ей очень понравились бобрята - ведь она впервые их увидела, - и они исполнили вместе очень приятное путешествие. << >> Нужна была целая флотилия моторных лодок с газолинового двигателя, чтобы перевезти нашу коммуну со всем имуществом до первого волока. Так мы преодолели тридцать километров водного пути. Оттуда к озеру Ажауан, на берегах которого мы должны были поселиться, мы-переть-щили все, включая и бобров, волоком, длина которого была полкилометра. Последнюю часть пути мы проплыли на каноэ. << >> Половину избушки, ее заднюю часть, мы отгородили для бобров, оставив только отверстие для выхода зверьков. В этой части нашего дома не было пола, и отсюда начинался туннель, который тянулся на расстоянии семи футов под водой. Все это было устроено по моему плану. Однако пришлось внести некоторые изменения: нужно было закрыть отверстие в перегородке, которое служило для бобров выходом, к тому времени, когда начнутся морозы и замерзнет вода, - бобры, переселенные из владений, где все сооружения уже были готовы, как правило, сейчас же отправляются на поиски своего старого жилья-в нашем случае это стремление было особенно ярко выражено, так как они успели сделать запасы корма на зиму. В поисках своего старого дома бобер поплывет далеко - то вверх, то вниз по ручью - и будет бегать кругом в растерянности, словно сам не свой. Я знал, что мои ручные бобры не покинут меня, в чем я не раз убеждался, - я боялся другого: приближались морозы, и зверьки в своих далеких странствиях могли замерзнуть далеко от дома, или стать добычей волка, или погибнуть в какой-либо другой печальной авантюре. Мы чувствовали Джелли Ролл, имевшая наиболее позитивным характером из всей семьи, но даже она заблудилась в зарослях кустарника и отсутствовала три часа: она вернулась сухопутным путем, едва не отморозила себе хвост, и состояние ее было близко к отчаянию. << >> Бобры хорошо понимали, что они находятся в районе нирялки, и часы своего бодрствования проводили в неустанной попытке достичь ее. Они долбили пол в нескольких местах и ??пробовали прогрызть перегородку, нам приходилось за гораживать ее бревнами и бревнах. Но бобры перегрызал бревна и оттаскивали их, так что нам приходилось быть все время настороже и быстро восстанавливать заграждения. Однажды во время такой суеты нам посчастливилось наблюдать очень трогательную сценку. << >> Раухайд, самый безудержный из всей семьи, был особенно настойчив в своих стремлениях про-браться к выходу - к нирялке. Как-то раз я оттащил его довольно грубо за хвост, чтобы проучить как следует. Мгновенно один из бобра, маленький самец, любимец Раухайда, бросился к нему, жалобно хнычут, вцепился в него и прижался нос к носу-он разыграл такую ??нежную сценку, что мне стало немного стыдно за свою несдержанность и я готов был принять справедливые упреки. Это была прекрасная иллюстрация нежной привязанности, которая существует между бобрами. Правда, с наступлением зрелости это чувство ослабевает и даже угасает благодаря непреодолимому стремлению путешествовать, что наблюдается не только у бобров, но и у существ, стоящих на более высокой ступени развития. << >> Мы устроили в хижине для удобства бобров водоема достаточно больших размеров, и там они проводили много времени. В естественных условиях бобры очень тщательно сушатся и причесываются после купания, но в хижине они вели себя небрежно и на полу была всегда вода. Правда, когда топилась печь, пол частично иссякал, но пар собирался под потолком, и все стены были в потеках сырости-все стало влажным, и часть продуктов испортилась. Спать ночью было невозможно - мы засыпали утром, когда засыпали бобры. Их непрестанные жалобные крики, настойчивые просьбы пустить на кровать, наконец, покорили нас - ведь они были обездоленные в неестественных условиях, и мы должны были возместить эти неудобства-мы брали их на кровать совсем мокрых и позволяли оставаться там сколько им хотелось. Это успокаивало бобров, и давало нам возможность хоть изредка постряпать и поесть. << >> Джелли Ролл уже была умудренный опытом: два года назад ей пришлось провести зиму ко мне в дом, и она теперь вела себя с достоинством, и, казалось, ничто не могло нарушить ее покоя - недаром мы назвали ее Королевой. << >> Но нам, людям, было не по себе: эти крики и вопли, желание все перегрызть - мы даже опасались, удержится хижина на месте, - непрерывное хлюпанье и метания в воде, постоянные попытки построить подмостки, чтобы перелезть через перегородку , - все это, вместе взятое, было тяжелым испытанием для наших нервов. << >> Но было и много веселых минут в нашей жизни. Наблюдать бобра, то, как они пробовали приспособиться к непривычным условиям, было забавно смешно. Один из них все время ходил на задних лапах, покачиваясь, как старый дед. Случалось, что его братья и сестры, следовавшие по пятах за своими родителями, которые осуществляли непрерывный обход хижины, вдруг натыкались на него и валили с ног. Бобренок поднимался, присоединялся к шумной процессии, вновь отделялся от нее и продолжал смешное шествие на задних лапах. Он бродил, пошатываясь, кругами и все поглядывал своими маленькими черными, как пуговицы от ботинок, глазами, будто потерял что-то и не может найти. << >> Джелли Ролл своим спокойным жизнеутверждающим поведением подчинила себе бобра, и они Вполне возлагавшихся на нее. Куда бы он ни пошел, они следовали за ней. Если я ходил по комнате, она всегда следовала за мной, а за ней тянулся хвост его свиты - цепочка неуклюжих гномиков, переваливает и припрыгивающий на своих коротких ножках и все время что-то бормотал. << >> Бывало, что, устав, один из бобра залезал на хвост матери, скользил позади нее, как санки, и был очень удобным для катания. И вот, выпрямившись, стоя на задних лапках, бобренок цеплялся передними за шерсть бобрихи, а она с нескрываемым удовольствием катала его, а менее предприимчивые малыши плелись сзади или толкались сбоку. Наконец, они все поняли удобства этого вида «транспорта» и иногда залезали на удивительную коляска-волокушу по два, по три сразу. Если не хватало места для всех крупных перепончатых ног сразу, то пассажиры стояли на одной ноге, а второй отбивали такт на полу по пути своего следования. << >> А Джелли Ролл спокойно, не спеша продвигалась вперед, как эта ноша была ей совсем не в тягость. Мне кажется, что всем нам пошло бы на пользу, если бы мы смогли перенять у бобрихи то самообладание, чувство собственного достоинства, которые помогали ей сохранять душевное равновесие-мы же все, включая и бобров, абсолютно потрепал себе нервы, живя в таких неестественных условиях. << >> Однажды ночью, на наше счастье, пришел мороз и все сковал льдом. Мы открыли отверстие в перегородке, ранее забаррикадированы жестяными ящиками и другими металлическими вещами. Бобры дружно бросились к отверстию, проскользнули в него и всей семьей пошли знакомиться с новым помещением. К нирялке сначала они отнеслись с некоторой опаской, но постепенно начали привыкать и входить в воду. Они не сразу принесли корм, который я приготовил для них на плоту вблизи жилья, но очень тщательно и аккуратно собрали сначала все ветки тополя, которые лежали под кроватью (бобры сами складывали их туда), и отнесли в пещерку, выкопанную мною для них. И до тех пор, пока все тополевые ветви не были обглоданные и объедки вынесены, не пользовались кормом с плота. << >> Они теперь были вполне счастливы и довольны-перестали хныкать и жаловаться-боролись, играли, ссорились и ели так, как это раньше бывало-несколько дней бобрята совсем не интересовались, что делалось на нашей половине. << >> Однако этого нельзя было сказать о Джелли Ролл. Захваченная неугомонным энергией, эта заботливая мать семейства решила, что пора упорядочить дверь хижины, из-под которой очень сильно дуло. И вот она стала появляться время от времени нирялки с большим комом глины, который прижимала к груди, и так шли вразвалочку к нашей половины хижины, бросала это липкую илистую массу на чисто вымытый пол, а потом начинала подталкивать ее к двери, оставляя после себя следует по крайней мере в фут шириной. Щель под дверью была ловко, хотя и не очень аккуратно, замазана, но окончательная обработка продолжалась далеко за полночь - раз восемь за время то зявлялася, то шла бобриха. Утром мне пришлось взяться за лопату, чтобы открыть дверь. И вот, разбуженная этим шумом, пришла Джелли посмотреть, что происходит. Когда она увидела, что ее сооружение разрушено, она стала визжать и-должно быть, ссориться-вся дрожа от волнения, она отправилась в нирялке и скоро вынырнула, нагруженная глиной. К вечеру она возобновила заграждения. Бобриха с удовольствием посмотрела на свою работу - все было плотно и хорошо утрамбована - на радостях встала на задние лапы и вертела головой и верхней частью корпуса, как выполняла какой-то пошлый танец - так Джелли выразила свое большое удовлетворение от проделанной ею работы.



    Авторизация  
    Авторизация  


    Обратная связь


    Комментариев нет



    Пожалуйста, войдите, чтобы комментировать

    Вы сможете оставить комментарий после входа в



    Войти

×
×
  • Создать...